By logging in to LiveJournal using a third-party service you accept LiveJournal's User agreement
Category was added automatically. Read all entries about "музыка".
"Да что ты всё носишься с этими музыкантами? Что в них такого особенного? Ничего ведь особенного нет. Ну, играют на своих инструментах, ну и что? Есть профессии поважнее" что-то в таком духе, раздражённо спросила у меня недавно кто-то из знакомых не музыкантов. И я подумала, что очень важно написать об этом. Чтобы объяснить не ей (это всё равно бесполезно), а всем.
Музыканты. Классические музыканты (я не имею в виду других) это не люди. Музыканты это титаны. Как у древних греков: полу- люди и полу- боги. Сейчас я постараюсь сформулировать этот опасный тезис, а вы подождите возмущаться и упрекать меня в идеализме.
Дело в том, жизнь музыканта посвящена ежедневному самосовершенствованию, росту над собой и улучшению себя по сравнению с собой вчерашним, что уже свойственно очень малому проценту людей. И научен музыкант внутренне тянуться к совершенству с очень раннего, практически ещё бессознательного детства.
И я сейчас говорю даже не о поразительной физической силе, выносливости, быстроте реакций, координации сложнейших последовательностей действий и самоконтроле.
И не о том, что с детства музыкантов учат быть глухими к своим плохим сомочувствиям и состояниям, а вопреки любой болезни, тошноте и температуре постараться сыграть максимально совершенно, на что ты способен на данный момент (и так потом всю оставшуюся жизнь).
Я имею в виду хотя бы тот факт, что ежедневно работая с шедеврами высочайшего духа великих композиторов, музыкант духовно очищается. Когда ты погружён в диалог с великим композитором и работаешь над его сочинением, от твоей души отваливается весь тот мусор и та грязь, которые ты мог подцепить в обычной жизни, и который у других людей накапливается, складируется, спрессовывается, цементируется и становится неотъемлемой частью характера, мироощущения, написан на физиономии и читается в глазах.Посмотрите в глаза музыкантам.
Вы встретите чистый взгляд, каким бы умным, опытным не был этот человек, и какие бы ужасы, испытания, потрясения и разочарования он в своей жизни не пережил.
К ним не прилипает зло.
Да, они не святые. Они могут разозлиться, возненавидеть, напакостить, устроить интригу и кого-нибудь у кого-нибудь отбить. Но это всё отдельные эпизоды. Потом он сядет учить Баха или писать симфонию, и душа его вернётся на место.
Занимаясь каждый день музыкой, они очищаются полнее и глубже, чем если бы каждый день, условно говоря, причащались.
Музыкантам не свойственна мания величия. Они скромны по сути своей. Поскольку профессия хрупкая и скользкая, и каждый чувствует свою уязвимость. Я никогда не забуду ответ одного феноменального музыканта, славящегося совершенством своей работы на мой вопрос, как прошёл его концерт: "Местами было ничего".
Если музыкант вам кажется высокомерным, то знайте, что это просто застенчивость.
Музыканты очень тонко чувствуют. В российской (я не говорю о других) системах обучения, с самых первых шагов, их учат передавать слушателю музыкой то или иное состояние души. Моя мама говорила крохотному ученику в минорной вариации на песенку "Жили у бабуси": "А теперь представь себе, что гусь заболел". И малыш, со скорбным личиком, еле сдерживая слёзы играл о заболевшем гусе, то ли жалея гуся, то ли жалуясь от его имени.
В случае с моими учениками это была заблудившаяся в лесу белочка, но тоже триллер.
И это тонкое чувствование делает их ранимыми и уязвимыми в быту и в обычной жизни. Музыканту всё больнее, у него нет кожи, он весь состоит из оголённых нервных окончаний, поэтому он острее чувствует и влюблённость и обиду и разочарование и тоску и надежду и счастливые моменты.
И когда Вы приходите на концерт музыкантов, с ВЫКЛЮЧЕННЫМ телефоном в кармане: пожалуйста, я очень прошу Вас лично, от лица всей профессии, выключите ваш телефон вообще! Даже президент республики перезвонит Вам через час и вы ничего не потеряете.
Так вот, сидя в кресле с выключенным телефоном в кармане, просто расслабьтесь и отдайтесь музыке, как потоку воды. Погрузитесь в неё как в аквариум и доверьтесь. Неизвестно, что с Вами будет происходить в этот момент: может быть Вы вспомните своё раннее детство или первую любовь, может быть вы погрузитесь в тяжёлую дремоту и пять раз заснёте и проснётесь- никто не знает, как Ваша психика, нервная система и глубины подсознания отреагируют на живую энергию музыкантов. Но когда после концерта Вы посмотрите на себя в зеркало, Вы себя не узнаете: Ваши глаза будут сиять и Вы будете выглядеть гораздо моложе. Вам будет легче на душе и ночью Вам приснятся совсем не те сны, что обычно, и проснётесь Вы с новыми идеями. Поэтому обязательно ходите почаще на живительные концерты классических музыкантов. И, пожалуйста, делайте это с выключенным телефоном.
Я могу сейчас написать километр текста о том, почему мои любимые, драгоценные музыканты не люди, а титаны, но мне пора заниматься.
Обнимаю вас всех. Здоровья вам, вдохновения, понимающих близких, удачи во всём, побольше хороших и поменьше плохих людей на вашем пути, а к этому тексту я ещё вернусь.
elegantchikova в Творчество, сотворчество и любовь.
Освободить в парижской суете бесконечных премьер и вернисажей, целый вечер на концерт пианиста было непросто, но меня мотивировало желание разобраться в двух вопросах: почему у женской и мужской половины московских пианистов, слышавших Люка Дебарга на Конкурсе Чайковского, столь полярные мнения, и какими особенностями он отличается от других пианистов, чем выделяется.
— Я иду на Дебарга, — радостно сообщила я одному мужчине-пианисту, — Он сыграет си-минорную сонату Листа!
— Не сыграет, — мрачно парировал собеседник.
— Почему?
— Потому что нечем.
При этом с женской половины доносятся восторженные вопли и грохот падающих в обморок тел. Такое полярное отношение, хотя и на той, и на другой стороне находятся пианисты-профессионалы с консерваторскими дипломами. Надо было вникнуть и проанализировать это противоречие.
В трансляциях я Дебарга не слышала, поскольку то ли мой предыдущий компьютер, то ли провайдер, то ли оба, не вытягивали видео в реальном времени, и я довольствовалась отзывами, подогревающими любопытство. Да и вообще, я всегда предпочитаю доверять впечатлениям исключительно от живого исполнения, а не от записей, в которых никогда не знаешь, какой компонент потеряется.
Но что было точно понятно: московская публика выбрала именно Дебарга на ежеконкурсное амплуа «гениального иностранца», которое началось с Клиберна и без которого очередной конкурс Чайковского рискует не стать интересным событием.
Как всех московских детей-пианистов, меня с пелёнок таскали на всё конкурсы Чайковского, и я каждый раз заново поражалась безудержному обожанию, обрушивающемуся на голову очередного заезжего гусара и той скоростью, с которой этот энтузиазм гас, ещё не успев дожить до следующего конкурса. Где-то в глубинах моего детства толпы поклонниц с цветами кидались под колёса Питеру Донохоу, выделявшемуся тем, что вместо фортепианного репертуара он играл транскрипции симфоний Бетховена, чем снискал себе загадочно-возвышенную репутацию. Кто сейчас будет заваливать его цветами? А ведь он ничем не стал хуже, чем тогда.
Единственным полезным эффектом от ежеконкурсной истерии вокруг отдельно взятого пианиста становится стабильность его карьеры и гонораров на его родине, поскольку все знают, что Россия — это Мекка пианизма, и раз уж сами русские так восторгаются, значит есть чем. Вот и в биографии Дебарга львиную долю текста занимает рассказ о его успехе в России. За его будущее можно уже не беспокоиться.
К концерту Дебарга я готовилась серьёзно: чтобы точно понять, чем его исполнение «Ночного Гаспара» Равеля и си-минорной сонаты Листа отличается от других, я этих других самым внимательным образом прослушала с нотами в руках. Если Равелю это никак не навредило, то с Листом лучше бы я этого не делала, поскольку переоригинальничать и переинтересничать Женю Кисина и Марту Аргерих практически нереально, а вот не догнать — легко.
Но разберёмся по порядку.
Концерт в фонде Луи Виттона начался с четырёх сонаток Скарлатти, в которых кроме нескольких мелизмов, играть практически нечего. И тут-то и проявилась главная особенность Дебарга. Помните, как в романе «Три товарища», Ремарк пишет, что «Женщина должна уметь создать атмосферу»? Вот именно это он и умеет делать. Не обращая никакого внимания на стилистические критерии эпохи, в которую произведение написано, он прямо обращается к тому настроению, которое здесь можно создать, создаёт его и удерживает в нём слушателя столько времени, что тот погружается в транс. Причём арсенал разных «состояний» у него достаточно разнообразный, и погружаться то в одно, то в другое достаточно интересно и приятно.
Дальше последовал «Ночной Гаспар» Равеля. Здесь французскому пианисту и все карты в руки. Если для русских пианистов Равель слишком мутен и расплывчат, и даже когда они его играют, то не всегда уверены, что делают то, что нужно, для французского уха, менталитета и темперамента, Равель очень органичен, и я никогда ещё не слышала, чтобы кто-нибудь из французов его плохо играл или публика скучала. Это их стихия. Запись «Ночного Гаспара» в исполнении Дебарга висит в Ютьюбе и вы сами можете послушать. Это тонко, интересно, органично и убедительно. Можно с удовольствием переслушивать, растворяться и воспарять.
И тут наступает очередь си-минорной сонаты Листа. Наш коллега Дебарга недооценил: он всё-таки сыграл, дожал и дожил до последнего такта. Надо понимать, что, кроме вышеперечисленных достоинств, у него ещё есть очень сильные волевые качества, умение концентрироваться и держать себя в руках. Но дело в том, что в сонате Листа есть две стихии: одна прозрачно-лирическо-философская, а вторая — страстно-темпераментная и, извините, виртуозная. Лист позиционировал себя в парижских салонах, в которых виртуозы соревновались между собой, как самого мощного победителя. Это правила игры. Виртуозу всё легко. Послушайте, например, Горовица. Виртуозная игра — это «бурный поток».
В тех местах, в которых можно растворяться, переливаться тембрами и оттенками, Дебарг это делает с наслаждением, увлекая за собой и погружая слушателя. Но как только начинается страстная виртуозная стихия, ему сразу становится трудно играть: плечи задираются к ушам, локти притискиваются к бокам, лицо искажается мучительной гримасой, а левая нога болтается в воздухе. Видно как мышцы зажаты, и человек волевым усилием, через боль, преодолевает огромные трудности, про которые никто не сказал, что их в тексте нет — они есть. Но виртуозы с ними справляются легко.
Кроме того, звучание должно раскрываться огромной мощной волной цунами. Этого уровня звучания у Дебарга просто нет, его максимум — меццо-пиано или совсем маленькое форте. Это видно, это слышно и с этим глупо спорить. Вполне возможно, что технический аппарат француза ещё дозреет, учитывая его огромное трудолюбие. В спортзалы тоже приходят хилые юноши и становятся в конце концов культуристами. Но на сегодняшний день Люка Дебарг вытягивает и выволакивает это произведение, что называется «на бровях».
Тут есть два варианта: либо учить, пока не дозреет, либо держаться своего репертуара. Когда он заиграл на бис Баркароллу Форе, всё опять встало на свои места.
Так что для себя я поняла, чем Дебарг нравится, чему у него можно поучиться. Во всяком случае слушать его интересно: он знает, о чём конкретно играет и умеет обаять и увлечь своими идеями публику.
Алёна Ганчикова, Париж
Эта знаменитая постановка Лорана Пелли уже много лет доставляет удовольствие любителям оперы, на этот раз парижан. На спектакле в Опере Бастилии побывала Елена Ганчикова.
«Трэ шарман!» — воскликнул мой сосед, французский оперный критик после спектакля, – ни убавить, ни прибавить! Всё именно так, как нужно. Полностью разделяю его мнение: сегодняшний «» парижской Оперы Бастилии (копродукция с лондонским Ковент-Гарденом) в версии чудесного французского оперного режиссёра Лорана Пелливыдержан с редкими для современной оперной режиссуры вкусом и мерой. Прекрасный певческий состав был очень хорош и актёрски и вокально.
Но главное — всё было пронизано лёгким и изящным французским чувством юмора.
Исполнитель партии Неморино, Роберто Аланья для французов так же, как и Анна Нетребко для россиян, воплощает категорию оперного артиста, шагнувшего уже давно за рамки оперного мира. Невероятно привлекательный и притягательный как внешне, так и по человеческим качествам: открытый, доброжелательный и оптимистичный баловень судьбы и публики, он поёт так, будто его пение началось с первого крика после рождения и никогда не прекращалось - как птичка на ветке. Эту идею «натурального пения» он отражает и в своей биографии. Принято считать, что Аланья никогда не учился вокалу, а только некоторое время следовал советам кубинского джазового контрабасиста.
Партию деревенского парня артист воплотил очень естественно и натурально - он непринуждённо двигается по сцене, ничем не зажат и не скован, его движения естественны: то он сидит на стуле, то валяется на сеновале, то приплясывает, то лежит на животе или держит руки в карманах. Но всё это выглядит абсолютно спонтанно и просто. Только в знаменитой арии-хите Una furtiva lagrima, которую он поёт уже годами, певец серьёзнеет, чтобы потом опять взорваться весельем.
Аланья — это тот артист, на которого публика даже далёкая от оперного искусства валит валом и срывает кассу задолго до премьеры.
И, честно говоря, откровенно наслаждаясь вчерашним спектаклем, я очень их понимаю.
Исполнительницей партии Адины в этой возобновлённой постановке предстала польская сопрано Александра Курзак. Эта певица - из обоймы сопран, постоянно занятых в театрах первого эшелона. Придраться в её пении почти не к чему, кроме некоторой жестковатости, проскальзывающей в каждом виртуозном месте. Но волевой характер для колоратур столь же необходим, как для канатоходцев. Такая жёсткость в звукоизвлечении бывает у певиц подобного плана, начинавших свою карьеру с партии Царици Ночи и привыкших напирать. Адина у неё получилась хваткая, зацепляющая железной рукой того мужика, который на данный момент перспективнее. В любовных сценах вместо нежности и романтизма были воля и напор. Но это вполне возможная трактовка персонажа — почему бы и нет.
Глядя на ее пластику и сцендвижение нельзя было не вспомнить в этой постановке несколькими годами раньше Анну Нетребко, чья спонтанная и грациозная пластичность, мимика и жестикуляция уже стали для других певиц объектом для подражания и копирования. Эту тенденцию можно только приветствовать. Главное, чтобы сама российская примадонна не забывала о своих выигрышных сторонах и не уступала их другим.
Полный восторг у публики вызвал виртуознейший и мощнейший бас Амброджо Маэстри в роли Дулькамары,
с феерической лёгкостью и неизбывным юмором справлявшийся со всеми техническими наворотами партии и легко перекрывавший масштабами своего голоса коллег и оркестр. Потрясающий актёр и певец, за чьим творчеством захотелось следить повнимательнее. Он должен быть очень органичен в роли Фальстафа Верди – эта роль вчера постоянно вспоминалась и не случайно – Маэстри общепризнанный её исполнитель.
Роскошный белькантовый баритон Марио Касси в партии Белькоре завершает блестящий ансамбль солистов этой постановки. Прекрасный певец, хорошо звучит, очень хорошо подходит на роль.
О Мелиссе Пети в роли Джанетты мало что можно сказать, поскольку в партии маловато материала, достаточного для той или иной оценки. Всё было благополучно и удачно, но в этой партии певице негде развернуться и показать себя со всех сторон.
Декорации Шанталь Тома были решены в простом современном ключе.
Вероятно, стиль костюмов можно датировать пятидесятыми-шестидесятыми годами нашего века. По диагонали по сцене ездят велосипеды, мотороллеры, машина и даже собачка бегает. Всё мило, непринуждённо, напоминает итальянские фильмы эпохи неореализма. В режиссуре ничто не раздражает и не отвлекает, она не навязчива, но всё продумано и поставлено до малейшей детали и подробности. И главное в этой постановке: искрящаяся и перелевающаяся, ритмичная и оптимистичная, пронизанная красивейшими мгновенно запоминающимися мелодиями музыка великого Доницетти.
Такому ощущению способствовали и очень проворные танцевальные темпы, взятые дирижёром Донато Ренетти.
Эта постановка отвечает первоначальной задаче оперы, которую она решала во все периоды своего развития:
радовать, создавать ощущения праздника, заставлять смеяться, плакать, сопереживать героям, радоваться хеппи-энду и выходить из театра, напевая запомнившиеся мелодии арий и хоров. Оперная постановка, доставляющая огромное удовольствие.
elegantchikova в "Eugène Onéguine" au Grand Théâtre de Genève. «Евгений Онегин» в Большом театре Женевы
